У «газового бунта» и «алматинской трагедии» были предвестники, которые есть и в других странах Центральной Азии. В чем уроки казахских событий для Кыргызстана?
В январе 2022 года в Мангистауской области Казахстана начались акции протеста из-за роста цен на сжиженный газ. Вскоре митинги и демонстрации с требованием снизить цены на газ и провести ряд реформ, охватили ряд крупных городов, в том числе и столицу Нур-Султан, и второй по важности город страны, Алматы. Позже протесты переросли в то, что вошло в историю как «алматинская трагедия». Часть выступавших от лица демонстрантов начала столкновения с полицией, были захвачены и подожжены акимат Алматы, городская прокуратура, офисы СМИ, атакованы департамент полиции, Академия КНБ, и городской аэропорт. Мародеры разграбили ряд магазинов города, включая оружейные.
На вторые сутки алматинских событий президент Касым-Жомарт Токаев заявил, что события в стране – атака извне с участием внешних сил, и на этом основании запросил помощь у ОДКБ. Силы Коллективных миротворческих сил ОДКБ, в том числе и военные из Кыргызстана, отправились в Казахстан на охрану стратегических объектов: правительственных зданий, аэродромов, ТЭЦ, хлебозаводов. Высвободившиеся силы власти Казахстана бросили на контртеррористическую операцию по всей стране, были арестованы тысячи человек. За время беспорядков погибли 225 человек, 160 из них – в Алматы. По данным правозащитников, жертв может быть больше, есть люди, пропавшие без вести во время «газового бунта» в Алматы и других регионах. Ущерб от «газового бунта» составил более 300 млн долларов США, и эта цифра не окончательная.
После событий в Казахстане президент Токаев начал ряд социально-экономических реформ, провел зачистку силового блока и убрал из Совета безопасности первого президента Нурсултана Назарбаева. Экспертное же сообщество начало анализировать истоки этих событий, и обсуждать уроки, которые могут вынести из них соседи по региону, в том числе и Кыргызстан.
Елбасы и елбасизм
Казахский политолог, директор Исследовательского института международного и регионального сотрудничества, экс-глава Казахстанского института стратегических исследований при президенте РК Булат Султанов несколько лет назад в одном из интервью говорил о том, что Центральная Азия напоминает пожар на торфяном болоте. Регион на вид спокойный, но на самом деле тлеющий и с большим количеством рисков. В феврале 2022 года на конференции «Коллективная безопасность в новую эпоху: опыт и перспективы ОДКБ», которую организовал международный дискуссионный клуб «Валдай» при поддержке МИД России, Султанов снова вспомнил о своем образном сравнении.
По его словам, на фоне соседей по региону, где периодически что-то «вспыхивало», Казахстан был спокоен и готовился стать, если уже не «второй Швейцарией», как Кыргызстан времен правления первого президента Аскара Акаева, так «вторым Кувейтом», как говорили некоторые республиканские политические деятели. Но на фоне информационной пропаганды о том, что в республике все идет хорошо и идет по планам, Казахстан упустил из вида ряд проблемных участков на своей части «болота», из которых и возгорелось «пламя».
«К сожалению, мы убаюкивали себя и пропустили, что и в Казахстане, и во всей Центральной Азии выгорали целые участки из-за коррупции, клановости, трайбализма, национализма, расслоения общества. Когда об одной даме, кстати, депутате Мажилиса, пишут, что она выкупила целый на Бейкер-стрит, в котором жил сыщик Шерлок Холмс, а другая семья не может себе позволить купить однокомнатную квартиру – это пример разрыва в обществе», – отметил эксперт.
Речь идет про Даригу Назарбаеву, дочь первого президента Нурсултана Назарбаева. Информация о том, что особняк принадлежит ее семье, появилась в газете The Times в конце 2020 года, но громкого публичного опровержения не было. Кроме того, Султанов считает, что Казахстану нужно отказаться от «елбасизма». Он уже говорил об этом журналистам.
«Если переводить дословно, "елбасы" – это "лидер нации". Наше поколение прошло и развенчание культа личности Сталина, сталинопад, после развала СССР – ленинопад. Я думал, что мы такую прививку получили после Туркменбаши ["туркменбаши", " лидер туркменов" – титул первого туркменского президента Сапармурата Ниязова, который ввел в стране диктатуру и культ своей личности, и был пожизненным президентом Туркменистана, пока не умер в 2006 году, прим.авт], но произошло то, что произошло. Поэтому я думаю, что задача лидеров постсоветского пространства – остаться в истории, а не вляпаться в историю, как вляпался президент Назарбаев.
Поэтому то, что произошло в Казахстане – реакция консервативного руководства, группировавшегося вокруг бывшего президента на заявление президента Токаева о необходимости реформ. Я думаю, что ситуация в Казахстане может быть сравнима с ситуацией в России, когда с 1547 по 1584 годы там правил Иван Грозный, и разделил Россию на земщину и на опричнину. Думаю, что в окружении Назарбаева решили: "Вот вы посидите в земщине в условной Александровской слободе, а вот как наломают дров – то мы на белой кошме вас еще раз вознесем". У меня впечатление, что именно таким и был расчет, вернее, просчет. Потому что не учитывали того, что часть чиновников перешла на одну сторону, часть решила сохранить свои привилегии с другим президентом», – полагает Султанов.
Власть (не) по наследству
По мнению кыргызского политолога Марса Сариева, события в Казахстане января 2022 года требуют «пристального внимания» соседних стран. Особенно тех, в которых существуют авторитарные режимы с возможной тенденцией транзита власти родственникам: Таджикистан и Туркменистан.
В Таджикистане возможным преемником Эмомали Рахмона, который руководит страной уже 30 лет, многие политологи называют его сына Рустама Эмомали. Сейчас он занимает пост мэра столицы республики Душанбе. А туркменский лидер Гурбангулы Бердымухамедов управляет страной почти 16 лет. Правда, 11 февраля Бердымухамедов-старший объявил о своем намерении уступить «дорогу к государственному управлению на новом этапе развития страны дать молодым руководителям, воспитанным в духовной среде и в соответствии с высокими требованиями современности». Внеочередные выборы в этой стране пройдут уже в марте. Но преемником кулуарно называют его сына Сердара Бердымухамедова, который сейчас занимает пост вице-премьера республики. Он уже выдвинул свою кандидатуру на пост.
«Казахстан считался наиболее устойчивой и стабильной республикой в Центральной Азии, тем более, что жизненный уровень казахстанцев гораздо выше, чем в других республиках. Он воспринимался как некий оазис стабильности. Урок состоит в том, что даже такая стабильная страна, как Казахстан, может подвергнуться попытке государственного переворота. В Кыргызстане мы прошли уже через три таких урока, поэтому это, в первую очередь, мне кажется, урок для Узбекистана, Туркменистана, и, самое главное, для Таджикистана. Ситуация в Казахстане показывает: в любой из этих республик могут произойти аналогичные события. Особенно в зоне опасности оказываются Таджикистан и Туркменистан. Власти этих стран должны сделать выводы о том, что попытка авторитарных режимов создать устойчивую конструкцию передачи власти показывает свою несостоятельность. И такого рода транзит власти, который пытались сконструировать в Казахстане, настораживает и Россию, потому что модель такого рода могла рассматриваться как одна из имеющих право на жизнь для транзита власти», – рассказал Сариев «АиФ-Кыргызстан».
«Спящие» и «неспящие»
Кроме того, по словам эксперта, события в Казахстане можно расценивать как «колокол, который звонит, скорее всего, по Таджикистану». Республика ближе всего к дестабилизации политической ситуации не только потому, в ней зреет транзитная передача власти без перспектив послаблений авторитарного режима. Но и благодаря географическому расположению одного из своих самых проблемных регионов.
«Очень сложная ситуация с Горным Бадахшаном – там сепаратистские настроения, да и в других регионах внутри существуют остатки спящего подполья ОТО [Объединенная таджикская оппозиция – союз демократических, либеральных и исламистских боевиков, с 1993 по 1997 годы противостоявших властям Таджикистана, прим.авт.]. По ту сторону Пянджа дислоцированы подразделения «Талибана» (запрещенное в России, Кыргызстане и ряде стран мира радикальное террористическое движение), группировки «Ансаруллах» (запрещенное в России, Кыргызстане и ряде стран мира радикальное террористическое движение), которая состоит почти полностью из таджиков, которые бежали за Пяндж после разгрома ОТО по завершении гражданской войны. Это вторжение, я думаю, почти неизбежно, и может привести к крушению режима Рахмона. Поэтому Таджикистан – передовая линия борьбы с диверсионными группами от «Ансаруллах», ИГИЛ, «Аль-Каиды» (запрещенные в России, Кыргызстане и ряде стран мира радикальные террористические организации)», – отмечает Сариев.
Дестабилизация с афганской стороны в этом случае в какой-то мере может затронуть и соседние Кыргызстан с Узбекистаном. Однако, по мнению политолога, конечная цель ее лежит дальше, чем Центральная Азия.
«Думаю, что афганские власти могут закрыть глаза на усиление этих движений. Тем более, что после переговоров в Осло, где «Талибан» (запрещенное в России, Кыргызстане и ряде стран мира радикальное террористическое движение). попросил 10 млрд долларов США для стабилизации и развития Афганистана, Запад просто так не будет давать такую сумму денег. Поэтому я думаю, что мы стоим накануне дестабилизации Центральной Азии, и ее острие будет на Таджикистане. Но даже в этих условиях я не думаю, что Узбекистан станет членом ОДКБ. Но думаю, что эти диверсионные группы будут дальше проходить в Казахстан с выходом на Поволжье, северокавказские республики, Башкирию, Татарстан… Это спроектированный глобальными игроками процесс. Почему Узбекистан и Кыргызстан могут устоять? В этих странах спящие ячейки поддержат вторжение извне, риск есть, но все равно страны имеют более устойчивую позицию, чем Таджикистан. Туркменистан тоже не исключаю – там уже был эпизод вторжения «Талибана» (запрещенное в России, Кыргызстане и ряде стран мира радикальное террористическое движение) вглубь туркменской территории на 60 километров на джихад-мобилях. Это была разведка боем, чтобы определить боеспособность туркменских сил, и возможность прохода к Каспию – опять же с выходом на Россию», – заключил Сариев.
Лицом к народу
По словам же кыргызского политолога Дениса Бердакова, работа над ошибками и слабыми местами в государственном управлении после событий января 2022 года – процесс обоюдный и для Казахстана, и для соседних стран. Казахстан может извлекать политические и экономические уроки из событий в Кыргызстане. В частности, официальный Нур-Султан может частично перенять опыт создания социального государства у соседей после очередной смены власти в октябре 2020 года.
«Наш опыт неповторим – у нас были другие причины событий, во многом другие организующие силы, и Кыргызстан прошел дно раньше, в октябре 2020 года. У нас было социально-экономическое дно, кризисно-управленческий хаос, полный развал вертикали власти – в Казахстане такого никогда не было. Поэтому у Казахстана мы можем учиться тому, как хорошо построенная государственная система может и должна работать. Учиться не тому, как силовики ловят всех подряд, а тому, как справляется система с подобными социальными бунтами, чтобы их не перехватывали и не использовали в своих целях контрэлиты. Не то, чтобы для нас это недостижимый уровень, но для нас сначала важно построить социальные институты, что сейчас уже делается. Власти Кыргызстана проводят сильное повышение пенсий, зарплат, укрепляют силовиков и еще ряд институтов – делают то, что Казахстан и Россия прошли в девяностые. Когда мы это пройдем, мы должны изучать глубоко системный опыт Узбекистана и Казахстана, особенно Казахстана. У них сильные государственные институты, у нас – институты гражданского общества в некоторых его аспектах. И мы можем перенять их опыт, их лучшие практики», – отметил он в разговоре с «АиФ-Кыргызстан».
Бердаков считает: переход Казахстана и Кыргызстана к созданию социальных государств произошел вынужденно, вместе со сменой поколения жителей стран. На региональном уровне следующей страной, которая может пойти по пути такой перестройки, может оказаться Таджикистан.
«Мы в прошлом году начали [строить социальные институты, прим.авт.], Казахстан же в этом году понял, что разрыв доходов к хорошему не приведет. Что если Алматы и Астана живут хорошо по меркам страны, то в какой-то момент два или три миллиона бедных людей туда придут и скажут: «Нас ваш социальный порядок не устраивает! Мы хотим, чтобы вы поделились». Кыргызстан прошел этот этап в 2020 и 2021 году, бюджет накачивался разумными и неразумными способами, и все эти средства шли на социалку. Казахстану с его ресурсами проще перейти на социальное государство, у нас все идет гораздо сложнее. Но и для Казахстана, и для Кыргызстана впервые в истории Центральной Азии произошел поворот к социальному государству. Не потому, что элиты решили делиться, а потому, что настал период, когда выросли те, кто в глаза Советского Союза не видел, а видел только экономику наживы и социальные ценности «больше воровать – вкуснее жить».
И оказалось, что с каким-то процентом бедных и маргинализированных людей придется делиться: строить школы, дороги, вводить мощные социальные пособия. Придется хорошо платить бюджетникам. И это новая реальность для системы государственных институтов в Казахстане очень сильно перестраивается. Я думаю, что следующим в направлении подобных реформ за нами пойдет Таджикистан. Узбекистан же всегда был последовательным в этой политике. А вот нам, трем государствам, придется сильно меняться в этом плане», – заключил политолог.
